Мать бросилась  к нему, начала гладить по лицу..
-Убил, убил, ирод..
Отец посмотрел через плечо
-Ничего ему не будет... Подумаешь, мозгу вправил.. За дело дык..
-Так ведь не встает..
И она все трясла и трясла его, зовя по имени.. Из разбитой губы медленно вытекала струйка крови и капала на белую рубашку, окрашивая ее в цвет знамени..
Звон в ушах медленно проходил и он попытался встать. Рукавом пиджака вытер кровь и опершись о стенку снова сделал попытку подняться. Степан подошел и протянув руку дернул его вверх. Он встал. Покачался, утверждаясь, на ногах и ловя нужное, вертикальное, положение. Мать подхватила его, воткнувшись куда то в подмышку. Он оперся на нее рукой и они поковыляли к столу..
-Ну ты , батя, даешь...
-Поговори мне. А то вот не погляжу что вымахал под косяк. Сдеру штаны то и отхожу по пятой точке как в добрые старые времена, чтоб неделю охал садясь...
-Садист ты, батя, однако...
Степан нервно хихикнул.  А он, утвердившись за столом, пытался поймать ломтик огурца, который так и норовил увернуться от его неловких пальцев. Наконец, устав гоняться за ломтиком, он запустил пятерню в блюдце с нарезанными огурцами, ухватил пятерней сколько попалось, потом   подняв руку поднес  улов к лицу и  стал ловить губами ближайший огуречный хвостик капая рассолом на лицо и рубашку....
Что то оборвалось внутри и падало, падало, падало куда то вниз, в густую темноту, где лежало уже достаточно обломков, медленно затягиваемых тиной забвения... А в ответ поднималось скользкое, холодное, противное, медленно заполняя освободившееся пространство...

Отредактировано Lia Traveira (2016-04-06 16:10:52)

Он  боком сидел  за столом, опершись левым локтем о стол, а в правой держа пук огуречных ломтиков, хвостики которых пытался поймать ртом. Но взгляд его не отрывался от распахнутого окна в котором стояло серое  ставшее еще более тяжелым от сгустившихся туч небо. И это небо звало его.. И снова пришла мысль – зря.. зря он не полетел..  думал долго..  выпендривался, ядрит его…  он цокнул осуждающе языком и  цапнув  капающий хвостик огурца,  стал зажевывать его, по-прежнему не отрывая взгляд от окна..А впрочем, все  еще можно исправить.. Только надо все сделать быстро – рывок к окну, взлет на подоконник, шаг до конца и – оттолкнувшись – обязательно оттолкнувшись, потому что без толчка не получится взлета – отправиться в полет к этому  тяжелому  такому плотному  небу, в движении разворачиваясь к нему лицом. И если достаточно сильно оттолкнуться – пришла откуда-то мысль – то можно допрыгнуть до вооон той темной тучи и умоститься на ней. Ведь это для него они стали такими плотными..  Да, да… Именно для него.. И он уже решил бросить огуречный пук и….

-Ну, хватит!
Он вздернулся от неожиданности и капли с огуречных хвостиков разбрызгались по лицу,  осев на щеки и переносье, – голос Степана был похож на крик  с истеричными нотками. Это было так не похоже на всегда сдержанного Степана, что он отвлекся от мыслей о туче и огуречных хвостиках и уставился на него.
А Степан, с силой  ударив сжатыми в кулак пальцами по столу,  резко повернулся к двери, прошагал маршево до нее,  открыл ее и выглянул в коридор. За дверью почти на вытяжку стояли два официанта, а на лестнице маячили некие личности в коже и фуражках. Он отметил это все краем глаза, но не стал примчать.

Степан подошел к официантам и что то спросил. Они ответили и одновременно махнули руками в правую сторону. Степан сдернул у них с локтей полотенца и пошел в комнату. На середине пути он остановился и крикну в дверь - Новый костюм, чистую рубашку и галстук! (официанты исчезли, словно испарились) - и он продолжил путь.

Степан подошел к нему, взял его руку с огурцами и стал трясти над блюдцем. Он удивленно уставился на Степана – этто еще чего? Потом перевел взгляд на свою руку, которую Степан тряс над салатницей…
-Эээээ   ….  Я еще нееее…
-И не надо. Да отпускай же!
И Степан  продолжил с силой  трясти его руку и тряс до тех пор, пока последний ломоток не вывалился из его руки.  И только после этого отпустил его руку. Он удивленно посмотрел на руку, на салатницу прикидывая вариант снова цапнуть огурцы. Но тут Степан  дернул его вверх.  Приподнял, но не удержал его,  и он тяжело рухнул на стул, чуть не свалившись с него на пол, но вовремя удержался за стол. Ошарашенный таким грубым поведением Степана он повел глаза, чтоб взглянуть на него, но тут взгляд его зацепиля за окно, тучи за которым стали еще плотнее… Он было нахмурился, решая, как… Но тут Степан   повернулся к отцу - помогите пожалуйста!  Отец сразу понял и быстрым шагом подойдя к нему схватил его за  плечо, сбивая с мыслей и вызывая недоумение – эттто еще что? Но долго ему недоумевать не дали…

Степан и отец  подхватили его подмышки и – раз, два, взяли! -  рывком  поставили его на ноги. Он шатался и тупо смотрел на них не понимая чего им от него надо. Кровь все еще капала с разбитой губы, которая стала уже отекать, а на скуле  начал проявляться синяк... Степан покачал головой, но отец жестко сказал - шрамы украшают мужика -  и они вдвоем, ухватив его с двух сторон поволокли вон из комнаты. Он попытался сопротивляться, но потом подумал -а нафик! -и просто волочился , вися у них на руках.

Они приволокли его в туалет. Там содрали пиджак и галстук, открыв  кран холодной воды, сунули его голову под ледяную струю...
Ледяная вода  судорогой стянула кожу и словно холодный ветер ворвался в душную затхлою комнату наполняя  ее и  все,  что там накопилось, морозным холодом...

На первые струи он как то не среагировал, но когда холод мощным прессом давнул под черепную коробку дернулся, ударился о носик крана, взвыл, хватаясь за затылок и вывернувшись из их  рук отскочил к стене... Струи ледяной воды потекли с головы по спине вызывая озноб и сметая остатки пьяного угара...
-Вы чё!!!! С ума сошли, что ли?..
Но тут его качнуло, ударило о стенку  и он попытался удержаться намертво прилипнув к ней..
-А что, собственно происходит?
- А ничего.. Просто один охламон ужрался в стельку и начал тут  кренделя выкидывать... Вот, приводим в чувство..
-Это я что ли...
-А другого здесь нет... Не отец же твой ..

Он посмотрел на отца. Нет. Отец не мог. Отец - серьезный мужик. Потом его взгляд переместился на Степана. Нет. И Степан, похоже, не охламонничает... Остается он..
-Ты забыл - свадьба у тебя. Родителей позоришь...
Он выпрямился. Постарался держаться самостоятельно и не падать. Действительно. Пора трезветь.
А потом сделал шаг вперед и упал на раковину руками….

Он попытался подсунуть голову под струю, но было очень низко и ему пришлось встать на колени. Вода текла на затылок и по лбу стекала на нос и с подбородка заворачивалась струйкой.. "Вот сейчас простужусь, заболею и умру.." мысль была вялой, но все же была...  "Ага.. -хихикнуло кривое слюнявое лицо с отвисшей губой- тот случай. А если простынешь, заболеешь и не умрешь? Давай. Тогда вместе будем.." - Ванька Корейко, переболевший минингитом, слюняво шевелил губами перед его лицом..

Он выдернул голову из под струи, не удержался и сел на пятки. Ботинки разъехались..  "Поцарапаю" - "Да и хрен с ними..."
Он так  и сидел, а вода с мокрых волос текла на грудь и  живот, ледяными змейками ползя по телу и вызывая озноб,  а так же на колени.Брюки на коленях намокли, а под ногами образовывая   лужицу... Краем глаза заметил что то белое. Полотенца. На автомате протянул руку , взял одно и стал вытирать мокрые волосы. Продолжая вытирать правой  рукой, левой  оперся об пол и подтянул левую ногу, поставив ее на ступню. Ботинок был мокрый. Он  протер ботинок полотенцем, оттолкнулся  левой рукой от пола и резко встал. Покачнулся, махая руками, но удержался на ногах. Бросил мокрое полотенце в раковину, взял второе, сухое, и начал с остервенением вытирать волосы, идя к окну.

Отредактировано Lia Traveira (2016-04-08 11:46:11)

Он углядел маринованные кусочки курятины и пододвинув к себе блюдо положил в тарелку приличную  часть его содержимого. Оглядел еще раз стол в поисках запивона.
-С алкоголем мы уже малость перебрали.. Так что переходим на ситро и морсы..
Он потянулся, доставая кувшин с морсом красного цвета. Плеснул в высокий стакан,  попробовал - вишня - а, сойдет! и налил полный стакан. Поставив кувшин он схватил стакан и начал жадно пить, громко глотая. Анечка удивленно повернулась к нему.
-Пить хочу страшно. Сушняк, понимаешь ли...
Ее глаза стали круглыми, как у совы. Он ухмыльнулся...
Второй стакан он поставил рядом. Огляделся. Увидел стоящих в дверях Степана и отца с матерью. Призывно замахал им рукой, приглашая к столу.  Петра Владимировича и Марию Андреевну он увидел входящими в зал и тоже кивнул им. Они настороженно посмотрели на него и успокоенно пошли к своим местам слева от невесты. Отец с матерью пристроились справа от него. За ними Степан. Гости, увидев такое тоже заторопились к столу...
Он бросил взгляд на мать - голубые губы и белое, мертвое лицо... А дело то плохо... Хоть скорую вызывай.. Хотя..
-А проводи-ка, мать, сына в дальнюю дорожку... Как обычно, на проводах и свадьбах..
Мать подняла пустые глаза, отец обхватил ее за плечи - Чё удумал?-На мать посмотри?..отец бросил взгляд на мать и тихо охнул- понял...
-Дай ка, батя, маме стопарик для храбрости - отец кинул на него взгляд, взял коньячную рюмку, налил до краев водкой и-матери- пей! Та вскинула глаза. Он тоже -пей, пей.. Она взяла, рука дрожит.. Подержала и одним махом опрокинула в рот.. Задохнулась. Отец сунул ей огурец. Она зажевала. Подержалась за горло рукой, опустив лицо, а  когда подняла -на щеках выступил бледный румянец...
-Спой, ма.. Ту. Отцову.. Любимую... Отец. Добавь еще чуток - для храбрости и настроения...
Отец снова наполнил рюмашечку, но уже до половины. Мать выпила уже не чинясь, заела поданным огурчиком. Потом вскинула глаза на него..
-Спой.. Ну пожалуйста...
Мать кивнула. Закрыла глаза и начала
-В путь дорожку даальнюю я тебя отпраавлю упадет на яблоньку алый свет  зари.. Эх! Подари мне, сокол, на прощанье сааблю, вместе с острой саблей пику подари...
Голос у матери не смотря на годы был чистый, звонкий.. Он летел по замершему залу птицей.. Мать пела, покачиваясь в такт музыке. А он тихо похлопывал ладонью по столу...
-Я на кончик пиики повяжу платоочек на твои на карие погляжу глаза. Эх! как взмахнет платоочек я всплакну чутоочек, по дареной сабле побежит слеза..
Мать передохнула..
-Затоскует гооорлица у хмельного тыыына я к воротам струганным подведу коня.. Эх! Ты на стремя встаанешь, поцелуешь сыына, у зеленой ветки обоймешь меня.. Стану петь я пееесни, косы я распраавлю больше всех на свете сокола любя.. Эх! Да с дареной пииикой, да с дареной саааблей мимо всей станицы провожу тебя...
Мама наклонила голову, покачала ей.. Отец прижал ее к себе и похлопал по плечу рукой. Мать подняла голову -по лицу катились слезы - все в порядке - теперь уже все в порядке - он внутри вздохнул облегченно - заплакала-значит отпустило...
-Так лети мой соокол всех сильней и краааше, за Кубань, за Родину отличись в бою Эх! Пусть тебе мой соокол за прощанье наааше ветер вслед уносит песенку мою...
И совсем тихо
-В путь-дорожку дальнюю я тебя отпраавлю ...
-Спасибо, ма...
В зале стояла мертвая тишина. Отец прижал мать к плечу и она умостила не нем свою голову. Домой бы их отправить. Он посмотрел на Петра Владимировича. Тот все понял и подойдя к его отцу что то прошептал на ухо. тот кивнул головой. Встал. Помог матери подняться и они ушли... У дверей мать оглянулась, встретилась с ним глазами. Он выдержал взгляд и покивал ей - иди, иди.. Она кивнула и вышла...
А он оглядел зал
-А где музыка? У нас свадьба или похороны?
Махнул рукой официанту и когда тот подбежал, сунул ему в руки две сотенные бумажки (когда выехали  из санатория Степан протянул ему пачку сотенных купюр - на , разменяешь, будешь давать официантам на чай; но он не успел разменять) и кивнул в сторону оркестра - Пока едим - что нибудь для души и аппетита, ну а потом  - занятие для ног. Усек?
Тот кивнул и рванул к оркестру.  Вскоре помещение наполнилось приятной музыкой.
Он поднял голову и оглядел зал - вроде бы как все начали шевелиться живее, а после пары пропущенных  рюмочек оживление стало понемногу возвращаться.
А он ел, запивая еду морсом. Наевшись, вытер губы салфеткой и оглядел стол - оживление вернулось - после грозы обычно дышится легче.
Заиграли легкую танцевальную музыку и кое кто из помоложе вышли потанцевать. К ним присоединились еще пары... Свадьба продолжала гулять..
Он смотрел на все это откинувшись назад и закинув правую руку за спинку стула   в каком то оцепенении и прихлебывал морс маленькими глотками.
Потом был танец жениха и невесты и он кружил Анечку в вихре вальса под одобрительные кивки и возгласы. И еще что то там танцевал.
А  затем был еще один перерыв и он вышел покурить на крыльцо. Он стоял, засунув левую руку в карман брюк и отодвинув полу пиджака назад. Народ, вышедший следом, к нему не приближался и кучковался на другом конце длинного и широкого крыльца..
Он  поднял голову и посмотрел на злополучное окно - оно все еще было открыто... Потом медленно опуская взгляд проследил траекторию падения и отметил на асфальте точку падения. Ничего. Хорошее место. Ровное.
Он достал новую сигарету, прикурил от зажигалки и подняв голову выпустил дымную струю в верх медленно глядя как она тает. А потом перевел взгляд на асфальт.
Он стоял, курил и видел.. Ясно видел лежащего навзничь  на асфальте парня в черном свадебном костюме с раскинутыми руками. Вокруг головы медленно расплывалось тягучее темное пятно, словно нимбом окружая голову. Серые, широко открытые глаза, глядящие в небо,  навсегда застыли с выражением удивления и облегчения...
Он закрыл газа. Смял сигарету. Обжегся. Чертыхнулся, но руки не разжал, туша ее голой ладонью. Повернулся. И бросив обломки в урну, пошел в зал, на ходу зализывая ожог..
Но  вскоре и  этот каторжный вечер пришёл к концу и им настала пора уезжать...

Отредактировано Lia Traveira (2016-04-07 21:12:55)

Оставшись в одних трусах он залез под одеяло и вытянулся. Но мысль о том, что он сделал что-то не так беспокоила его. Он стал перебирать - что не так и замер - трусы. Гы. Теперь эта деталь туалета будет говорить о том что он в данный момент не расположен...  эээ.. любить. Это может пройти потом, но сегодня....  Он снял их под одеялом и бросил на пол рядом с кроватью.
Анечка же наоборот раздевалась спокойно. Последнюю деталь туалета она сняла и тоже бросила на кучу белья. Затем спокойно забралась под одеяло и тоже вытянулась. А он разглядывал худую спину, небольшие ягодички и маленькую какую то детскую грудь словно смотрел на манекен в витрине магазина с которого сняли одежду. Смотрел, вытянувшись на постели и только повернув в ее сторону голову. Когда она умостилась рядом он снова вытянулся и уставился в потолок.
-И что будем делать?
-А что делают в ТАКИХ случаях? Или ты не в состоянии?
Это его задело. Он лег на бок и подпер голову левой  рукой. Правой рукой он начал шевелить пряди ее волос. Она лежала не шевелясь, только скосила на него глаза. В них мелькала насмешка. Он пальцем повернул ее лицо к себе.
"Анечка баба бывалая, не чета тебе. Резкая и бесцеремонная. Ославит - мало не покажется"
И злоба, что робко начала подниматься еще в начале процесса раздевания, ударила в голову инакрыла его густым смрадным туманом.

Он отшвырнул в сторону одеяло и оседлал ее. Она охнула.

Он насиловал ее зло, жестоко и безжалостно, как изголодавшийся по бабам захватчик насилует пойманную селянку, как победитель в давней застарелой вражде насилует жену или дочь поверженного наконец то врага вымещая на ней всю боль разочарования и утраты, всю накопившуюся ненависть к себе, другим и просто к такому жестокому миру...  "убъёшь  или покалечишь" - мелькнула где то на периферии мысль, но он отмахнулся от нее впившись как паук в добычу в ее губы..

Когда судорога оргазма скрутила его тело и он упал головой в подушку рядом с  ее головой, туман пропал и осталась только злость. Он оттолкнулся от нее и перекатившись по кровати встал со своей стороны, схватил со спинки халат и быстрым шагом направился в ванную...

Он мылся яростно, зло сдирая с себя весь сегодняшний день и начало ночи. Кожа покраснела, а кое где проступили и царапины. Когда он очередной раз саданул себя ногтями, то как то  враз успокоился. Он опустился на дно ванны и сел, подогнув одну ногу и опершись о колено второй рукой уронил голову на грудь... Вода из душа лилась ему на голову и по лицу и спине горячими струями. И было  так  погано...
Какая то тоска и опустошенность была внутри - словно вынув что то важное забыли это важное вернуть и теперь в открытое и пустое нутро врывался холодный кусачий ветер  и царапал, царапал медленно намораживая лед безразличия...

Когда, наконец, закончив мыться он вышел, мимо него что то пршмыгнуло. Он успел только заметить ярко желтый халатик. Но ему было как то все равно. Он подошел к кровати, сбросил халат на пол к трусам и забравшись под одеяло лег на живот, обхватил руками подушку и нырнул в темный тягучий сон как в трясину...

Отредактировано Lia Traveira (2016-04-08 09:51:04)

Завтрак продолжился и закончился в молчании. Потом родители встали, поблагодарили и поднялись к себе. Он тоже вскоре закончил и поднялся к ним.
Мать сидела в кресле и отрешенно смотрела куда то в сторону. Отец курил на балконе. Он  подошел к матери и присел на корточки. Взял ее руки в свои и прижал к губам. Она наклонила голову и уткнулась в его волосы..
-Ничего, мам.. Переживем.. Как нибудь переживем... У вас есть еще и Сашка..
-Да и ты не умер.. К счастью...
Он усмехнулся.. Это вопрос спорный. Но для матери другого ответа быть не может. Это не жена...
Он осторожно поднял голову и посмотрел ей в глаза.
-Не кручинься. Я постараюсь тебя не огорчать. Только вот приезжать теперь буду крайне редко...
-Звони..
-Буду звонить..
Он похлопал по ее ладоням своими ладонями. Еще раз прижал их к губам. Потом осторожно положил их ей на колени и встал.

Отец смолил на балконе уже не первую. Пепельница была полна окурков. Он взял ее и сходив в туалет высыпал окурки  в мусорное ведро. Потом вернулся на балкон к отцу.
-Прости, па.. за вчерашнее..
-Что не сделал или что сделал..
Он вскинул на него глаза...
-Что не сделал..
Карман отца вздулся - рука опять сжалась в кулак.. Он усмехнулся.
-Мать пожалел или струсил?
-Мать... Ну и тебя за компанию.. А потом подумал - не дождетесь... (мелькнула мысль - а если бы ветер дунул не в грудь, а в спину?)
-А вот это правильно.
Отец повернулся к нему лицом и остро взглянул в глаза. Потушил окурок и вернулся в комнату. Он постоял немного, докурил, затушил окурок в пепельнице и прошел за ним следом. Отец стоял у стола и стучал пальцами по столешнице. Когда он подошел и встал рядом, тот повернулся и положил ему руку на плечо.
-Ничего, сын. Аня девочка вроде умная ...
-Умная... Па! Лизку  Шаравейко помнишь?
Отец вздернулся. Его ладонь, лежащая на его плече сжалась, причинив боль. Синяки будут - отстранено подумал он...
Семество Шаравйко жило неподалеку - в доме напротив. Крепкая работящая семья - отец семейства конечно выпивал, но в меру и в основном по праздникам. Мать - непоседа - без дела ни минуты. Да и дети в один - тоже работники и трудяги. И только младшая - Лизка- выпадала из этого хоровода. С детства Лизка была красива, как ангел и глупа как пробка. Ангельское личико и чистые не замутненные глубокими мыслями глаза. Все замирали перед ее красотой - золотая копна вьющихся волос, черные брови дугой, синее как небо глаза, кожа -кровь с молоком. Но вот ни к одному делу Лизку приставить было невозможно. Она ни на чем долго не могла сосредоточиться. Да и на любое дело ее хватало максимум на час. Мать и била ее и оставляла без сладкого. Потом смирилась - наказал Бог так наказал. Осталась одна надежда на удачное замужество- богатого и влиятельного мужа. И стали Лизку всей семьей одевать да вывозить в большой город - авось да кто то и  поймается.
-Ну скажем чуток поумнее... Но балована и капризна...
Он помолчал. искоса глянул на отца
-И гулена. Ну и не так красива...
-Но как же..
-А это, батя, называется  "макияж", когда кривую рожу  превращают в красивую посредством крема, туши и прочих хитростей... Ты на нее умытую погляди... - он вывернулся из отцовской ладони.
Мать охнула. выметнулась из кресла и кинулась ему на грудь
-В какой же ад ты себя загнал сынок...
Он гладил ее по спине.
-Ничего мама, ничего... Живы будем, не помрем...-скорее для нее, чем для себя. Ему почему то это уже было не нужно...
Отец вздохнул, взглянул на него
-Возможно и зря, что не сделал... Но что было то было. И то что случилось - то случилось - не будем переигрывать.. Будем стараться выжить. Так, сын?
-Так, батя...

Отредактировано Lia Traveira (2016-04-08 10:42:49)

Он допил чифирь. Взял кружку с остатками заварки и коптилку и, прикрывая рукой фитилек,  прошел в самый дальний угол, протиснулся в щель и попал в длинный узкий коридорчик. Протопал по нему немного и свернул в закуток, предварительно осветив его. Примостил коптилку на широкий выступ и повернул железный штырь. Открылась щель. Появился запах канализации. Это был его импровизированный туалет.
Когда он вернулся на матрацы, кот все так же напряженно смотрел в темноту. Он даже не повернул головы, а только прянул оставшимся ухом.
Боль куда то ушла и пустота в душе рождала усталость и оцепенение. Он обхватил себя руками за плечи и согнулся. Он так низко наклонился над жаровней, что жар от огня начал жечь лицо и чтоб не опалить брови он немного выпрямился. Потом упершись левой рукой в колено, правой взял  согнутую особым образом проволоку, подхватил ею решетку и кинул  на песок. После этого стал задумчиво ворошить угольки в жаровне....

Он прятался от брака за учебой. Он первым приходил в институт, когда еще никого из учеников не было, садился в холле и доставал тетради и учебники. Вечером искал любой предлог, чтоб задержаться.
Но были в неделе два дня... Два ставших для него самыми ненавистными дня. И ночь. Ночь, которую он  с тех пор просто не переносит. Не просто ненавидит, а ненавидит яростно всей силой своей души. Эти дни суббота и воскресенье. И ночь. Ночь с субботы на воскресенье...
В первую субботу его семейной жизни он, по привычке, проспал часов до 9.
Проснулся, как от толчка. Полежал, сбрасывая остатки сна. Рядом кто то пошевелился и он удивленно повернулся. И осел. Анечка еще спала, разметавшись по подушке. Он судорожно стал искать причину исчезнуть из дома - и не находил. Занятий не было. Никто никуда не приглашал. Два дня были свободные.
Анечка, видать почувствовала что он проснулся или тоже выспавшись, приподнялась и посмотрела на него сонными глазами.
-ты сегодня дома?
Он кивнул. Челюсти сводило так, что рот просто не открывался.
-Отлично!
Она соскочила с кровати и, схватив халатик со стула, завертелась на одной ноге
-День визитов! День визитов!
И унеслась в ванную, предварительно подергав за толстую пышную кисть, висевшую с ее стороны кровати на длинном витиеватом шнуре..
От неожиданности  он даже успокоился. А это что ха хрень? Ладно. разберемся по ходу дела...
Он даже не догадывался -ЧТО ЭТО ТАКОЕ!

Отредактировано Lia Traveira (2016-04-08 12:42:45)

Но это еще были цветочки. То что началось потом - это было всё! Край! Конец света! такого он не мог представить даже в самом страшном кошмаре своей юности...
После завтрака он вернулся в спальню.  Анечка прилипла к телефону кому то названивая. По ее веселому голосу было понятно, что она общается с подругами. И он в душе надеялся, что за этим занятием она проведет весь день.  Кровати уже были перестелены и заправлены. Поэтому он уселся в глубокое мягкое кресло. И собрался повторить некоторые из заданий и сделать контрольную.
Куда там!
Анечка  вихрем влетела в спальню.
-ты чем это занимаешься? Почему не одеваешься?
Он поднял голову и посмотрел на нее. Потом опустил глаза на учебник, где карандашом отмечал абзац, и произнес
-Зачем одеваться? мы что, куда то собираемся тащиться? Извини, но у меня дела...
Анечка всплеснула руками
-На "дела" тебе отводится пять дней в неделю. А вот суббота и воскресенье - выходной от дел. И будь любезен соблюдать выходные. Эти два дня - мои. слышишь? Мои! - в ее голосе зазвучали истеричные нотки... он поднял голову и внимательно посмотрел на нее.
-Пожалуйся папе..
-И пожалуюсь!
Она выскочила из комнаты. А он углубился в изучение материала...

Отредактировано Lia Traveira (2016-04-08 12:49:47)

Петр Владимирович маялся, не зная с чего начать..
-В общем семейная жизнь... -начал он.
-Анечка пожаловалась, что ли? - он в упор взглянул на Петра Владимировича.
-Она... - Петр Владимирович потер подбородок.- ты отказываешься..
-Отказываюсь. И категорически. Но я не против, если она кого нибудь найдет себе в спутники....
Кулаки Петра Владимировича сжались.
-Рано твои родители уехали. Рано.
-А при чем тут родители?
-Ну не могу я тебе про все это говорить...
Он снова встал и подошел к окну.
-Значит так. Я тебя очень. - он выделил это "очень" - попрошу: сейчас оденься и  пройдись с Анечкой с визитами. Это необходимо для дальнейшего.. гм.. дальнейшей... тьфу.. В общем, это нужно и всё. Понял?
-Не очень. Но раз надо - значит надо.
Он встал.
-Хорошо. Пойду с визитами.
-Ну вот и ладно..
Петр Владимирович вышел. Через некоторое время в коридоре раздался  радостный визг и в комнату влетела Анечка.

Отредактировано Lia Traveira (2016-04-08 12:57:07)

От неожиданности он замер. Быстро. А впрочем Петр Валентинович все решал быстро, не откладывая в долгий ящик.
Анечка тут же утащила мать к себе в "будуар", а он пошел в спальню помыться и  переодеться. Когда он вернулся, отец курил на балконе. Весна еще не вступила в свои права и было довольно прохладно. Он поежился. Отец докурил, затушил сигарету в пепельнице и пошел в комнату. Он следом.
-Зря я все таки тебя не толкнул в спину...
-Тарас Бульба выискался...
Он криво улыбнулся... Отец  хмуро посмотрел на него. Потом глубоко вздохнул, сложил руки вместе и положив локти на колени начал покачивать замком вверх-вниз,  вверх-вниз... Затем откинулся на спинку кресла и крепко вцепился в подлокотники руками, словно боялся улететь..
-Знаешь, что сын... Когда мы с мамой поженились, то весь первый год после свадьбы, ты не поверишь, каждый день она таскала меня вечерами после работы по подружкам и знакомым... А по субботам так вообще - по магазинам, рынкам, в кино... Или на лыжах зимой и походы летом. Выезд  на маевку был обычным делом - это как само собой разумеющееся....  Твоя то тебя трясет только по субботам.. Ну еще и по воскресеньям немного..
Он подался вперед и в упор посмотрел на отца
-Не врешь?
-Вот те крест! - отец махнул рукой, скорее отгоняя муху, чем крестясь... -Я думаю что перетерпеть эти два дня можно... Как нибудь... А потом ... Потом что нибудь да придумаешь... А пока - ты уж будь другом - езди и ходи. Не за Анечку прошу - за тебя волнуюсь..
-А я то тут с какого бока?
-А вот ежели ты не будешь с ней эти два дня везде шастать - она тебе вырванные годы устроит - одними истериками и скандалами замордует... Так что ежели хочешь тишины в доме и относительный покой - перетерпи... А потом как нибудь да и наладится... Может еще и понравится тебе... Или друзей там найдешь... интересных...
Он дернул щекой  и откинувшись в кресле, с восхищением посмотрел на отца
-Ну ты, батя, даешь... Ну и терпение у тебя было ..
-Ты не забывай - мы с мамой очень любили, да и сейчас любим, друг  друга...Да и друзья у нас были … настоящие… интересные… как у тебя в школе… Правда, походы на рынок и по магазинам…. Но у меня  были – футбол, баня и рыбалка… Правда нечастые, но мне хватало.
Он сник. Съежился. Его зазнобило и он стал оглядываться в поисках чего нибудь накинуть...  Отец встал и взяв теплый плед набросил ему на плечи. Он закутался в него по самый нос....

Отредактировано Lia Traveira (2016-04-08 13:27:07)

Работа, дом, субботы-воскресенья... Дни, недели, месяцы..

И тут грянул Развал страны - ГКЧП, штурм Белого Дома, Ельцин на танке и свора жадных гиен набросившихся на страну с целью урвать кус по жирнее..
Петр Владимирович за несколько лет до означенных событий, чутьем битого старого волка учуял беду - он в очередную поездку за границу открыл там счет в одном из солидных банков и потихоньку перетаскивал туда деньги. А года за два попросил освободить его от должности по причине здоровья. Его, естественно, освободили и назначили директором небольшого, но стратегически важного заводика по выпуску оружия... Из особняка Петр Владимирович  переехал в четырехкомнатную квартиру недалеко от центра...
он же продолжал жить в Москве и ездить в командировки по стране и за границу. Он уже был руководителем группы расчетов и отвечал за прогнозы и планы.. Он быстро учуял выгоду - можно ведь чуть-чуть подправить прогноз или округлить не до десятой цифры после запятой, а скажем  - до пятой... не безвозмездно, конечно же,  а за  такую пустяковую благодарность, как тысяча или десять тысяч рублей... деньги через границу он вез в депозитах. Не в рублях или долларах. К чему? Ушлые таможенники всегда найдут деньги. А вот разрисованные бумажки размером с печатный лист, лежащие среди документов с печатями, среди таблиц и диаграмм ни у кого не вызывали подозрения, да и мало кто из таможенников знал, что это за бумаги. А те кто знал с нарядом не ходили... А за границей он их обналичивал в отделении Госбанка  при Посольстве  и обменяв, вносил на свои счета, которые он открыл на подставные   лица.

Камни и драгметаллы он тоже вывозил не в мешочках, пряча от таможни по углам и полам пиджаков. он вез их открыто, декларируя и напоказ.
Просто, получаемый драгметалл в песке и слитках, а камни в сырце (необработанном виде) он превращал их в  ВЕЩИ. И очень даже красивые. За рубежом это ценилось вдвое а то и в трое. Так песок он мог продать по одной цене, да еще имея головную боль от таможни, а перстень или браслет, задекларированный и официально вывезенный он продавал втридорога, а то и брал пять против основной цены материала. А вот для этого ему пришлось несколько подсуетиться.
Он долго искал ювелира. Не абы какого, а МАСТЕРА. Как бы  для подарка БОООЛЬШОМУ. И все понимающе кивали и советовали.
Так он вышел  на Якоба Сигизмундовича - старого прожженного ювелира. Новая власть выбросила старика, еще довольно глазастого и крепкого, на улицу - новой власти не нужны были профи. Тупая и неумелая она не терпела возле себя спецов - на их фоне ее неумелость бросалась в глаза, а так... Среди неумех вроде бы и сходили за умных...
Так вот, когда он вошел в захламленную  однокомнатную квартирку  ювелира, когда прошел в его уголок, где он работал, то во первых ощутил  крайнюю степень нищеты, а во вторых определил мастера.  Нюхом учуял. Он озвучил просьбу. Ювелир сказал что может помочь, но увы -у него нет материала. О! -сказал он - это не проблема -и выложил на стол  мешочек с золотым песком и пять необработанных алмазов. Яков Сигизмундович  попробовал песок. Хмыкнул и высказал пару дельных мыслей о его качестве. Он взял на заметку. Это потом Якоб Сигизмундович в паре уроков научил его определять НАСТОЯЩИЙ чистый  золотой песок от мусора. А так же на вскидку пробу. И кроме того, показал как отличить настоящие драгоценные камни от стразов, а особенно  выбрать из имеющихся лучшие, без дефектов. В общем провел ликбез по ювелирному делу.
А тогда, бросив взгляд на то, что лежало на столике он поинтересовался - а что собственно желает иметь клиент.
И вот тут то он и задумался. И озвучил проблему. А ювелир сказал, что за бугром ценятся ВЕЩИ ! А чтобы он огребал хорошую деньгу - вещь должна быть достаточно хороша. Ищи дизайнера - сказал ювелир - ищи дизайнера от Бога! -Да где я тебе его найду? - а пошастай по ювелиркам. Не по магазинам. По мастерским. И ищи не тех, кого тебе будут совать, а среди тех, кто в загоне.
И он пошел. Под тем же предлогом.
В какой по счету мастерской  (он уже сбился со счета, если честно сказать) он, стоя среди трудяг, вдруг узрел в углу капошащегося паренька. Тот, словно втихоря, что то варганил. Он подошел и парень быстро спрятал вещицу под прилавочек точильни. Но его взгляд зацепился не за это. На столике рядом лежал эскиз. Изумительной красоты перстенек.
Подлетел бригадир. Опять материал портишь? - да я.. да я.. - Да вот я тебя!...  Он остановил развоевавшегося бригадира. -Твой рисунок? -Мой..  И тут встрял бригадир - да никудышный он точильщик-шлифовщик.Никчемный мастеришко..Только материал портит. Он кивнул. Бросил листок на столик. - Когда работу заканчиваешь? - В шесть.. Он кивнул и ушел.
В шесть он уже торчал под дверью мастерской, а через полчаса входил к Якобу Сигизмундовичу с парнем и эскизом. Ювелир только охнул, увидев рисунок. А потом ювелир и парень долго сидели голова к голове над рисунком, что то стирая и дочерчивая.
Так у него появился свой ювелир и свой дизайнер. Паренек действительно оказался на редкость талантлив. Кроме того у Якоба Сигизмундовича была богатейшая библиотека по ювелирному делу с фото, картинами и рисунками самых разнообразных ювелирных изделий всех времен  и народов. Парнишка так и утонул в ней, запоем читая и листая эти книги, атласы и альбомы, разглядывая картинка горящими глазами.
А через малое время он приобрел недалеко от квартиры ювелира небольшой магазинчик, почти ларек -втиснутый между двумя магазинами - универмагом и продуктами -  бывший соки-воды с узким длинным окном и такой же узкой дверью, с  торговым залом шириной метров шесть и длиной метров десять,  но с отличной задней комнатой - довольно просторной, с маленьким зарешеченным окошком под потолком. Сделал классный ремонт по эскизам и  указаниям Якоба Сигизмундовича, оборудовал, опять таки   учетом его замечаний и его маленькая ювелирная мастерская по ремонту ювелирных изделий (как гласила скромная вывеска над дверью)  заработала.В окне он выставил рекламу какой то ювелирной фирмы, почти закрыв ею просмотр помещения, а на дверь наклеил яркую картинку в  стиле Муха...
Он иногда хвастался изделиями этой мастерской. А однажды вывел в свет одно ожерелье - чем привел в ступор половину обчества. После этого слава его ювелирной мастерской  вознеслась на небывалую высоту. Якоб Сигизмундович стал солиден и вальяжен, а паренек превратился в крепкого преуспевающего парня. Он помог ему купить две квартиры - одну для жизни,  другую для харча.  Заставил окончить соответствующий институт по профилю. И они ПОШЛИ. Но по прежнему работали на него - он для них был БОГ!
А он порой, натыкаясь на свои изделия, не меняя маски пораженного прелестью и значимостью, в душе улыбался, узнавая перстень или браслет работы Якоба Сигизмундовича, но теперь представляемого как работу известнейшей ювелирной фирмы с ценой, впятеро, а то и в десятеро превосходящей ту, что он взял в свое время... Но он не жлобствовал и не огорчался - для него было в самый раз...
Но что еще не менее важное, у Якоба Сигизмундовича были друзья ТАМ. И он дал рекомендательные письма и адреса. И даже имел пару РАЗГОВОРОВ с ТЕМИ, которые ювелиры, но ТАМ... И когда он в первый раз нарисовался по указанным ориентирам, то встречен был весьма радушно и даже ВВЕДЕН в круг доверенных лиц.
И через границу он вез вещи, достойные украшать королей.Они расходились по бешеным ценам. Но некоторые он не продавал  - те, которые ему нравились. Их он укладывал в банковские ячейки. Так что у него скопилась предостаточная коллекция НАСТОЯЩИХ ювелирных украшений. Украшений, достойных Богов...
Ювелирку он  вез  частью сам, а частью его друг дипломат в дипломатическом багаже - все знали пристрастие Анечки к бирюлькам и цацкам, и поэтому понимающе улыбаясь, брали шкатулочку в свой багаж. И вот именно поэтому он всегда вывозил с собой за границу Анечку, как известнейший кутюрье вывозя свои изделия всегда вывозит с собой и вешалку...
А вот то, что эти шкатулочки назад ехали пустыми, или наполненные стразами и подделками, уже никто не знал...

Отредактировано Lia Traveira (2016-04-08 13:35:21)

Его Министерство то расширяли, то сокращали почти до минимума. Но любая власть нуждалась в прогнозах. А он еще со времен замства, приметил и подобрал групку отличных спецов- молодых, умных, сообразительных и работящих. Ребятки-девчатки были головастые. Когда стал начальником группы, заставил их всех окончить Бауманку - чуял будущее за техникой. В его группе первыми в Министерстве появились компьютеры и его ребятки-девчатки были обучены не только стучать по клавкам, но и устанавливать, настраивать  и вообще программировать компы. Он протащил их по самым серьезным курсам. И всех держал при себе, несмотря на сокращения. Когда зарплата упала до позорного минимума, он из своего кармана доплачивал им, кладя деньги в конверте под их клавки. И потом, когда Министерство снова стало "на коне", хотя и под другим именем,  его группу уже именовали отделом и ценили. Правда были, были посягательства на его спецов. Таких и в нынешнее время замучаешься искать, а тогда.... И они создавали программы для анализов, расчетов и прогнозирования по всем статьям народного хозяйства. А он, не мудрствуя лукаво, закупил парочку чинов в отделе регистраций и патентов и патентовал эти программы, в разумных долях с разработчиком и без обид оба стригли купоны. Ему вообще то это было - капля в море - так, развлечение. Но для его ребяток-девчаток это был дополнительный приварок к зарплате и доходам, ну и более менее постоянная обеспеченность - спецпрограммы могли модифицироваться, но использованная база все равно  получала процент. И поэтому совратить его ребяток-девчаток было делом гнилым...

Когда молодой Президент то ли с глупа, то ли по совету какого то дурака выдал торговцам карт-бланш на безубыточную торговлю, запретив их проверять и контролировать (Президент  либо не захотел знать, либо проигнорировал тот факт, что в стране, где полностью отсутствуют традиции и устоявшиеся веками Законы  честной торговли отпустить торговцев на простор бесконтрольной торговли это почти грабеж и раздрайв. И появились на прилавках вымоченные в отбеливателе протухшие куры или обмазанные воском перезрелые фрукты). Когда с криком "Не кошмарить бизнес" Президент погрузил страну в кошмар бесконтрольного бизнеса, он и тут сумел урвать себе хороший кус. Нет, он не торговал тухлятиной или гнильем. Он просто продавал нужные прогнозы, подделывая  результаты анализов, выдавая справки о нерентабельности на совершенно рентабельные предприятия, помогая разворовывать, раскурочивать и продавать страну кусками, кусочками и дольками  без эмоций и  смущения словно лавочник, продающий свечи или оселки.

Единственными эмоциями были колебания о распределении полученных средств - необходимо было решать какую сумму оставить здесь, в стране, а какую (или в каких размерах) положить в  банки "за бугром" - Нью-Йоркский, Лондонский или Швейцарский,  в которых у него были открыты счета на подставные лица. Но и тут вопрос стоял просто - сумма вложенных средств в стране должна была обеспечивать безграничный шопинг Анечке, покрытие расходов не ее фитнес и прочие клубы, тренажерные залы, массажистов и курорты. А для него - чтоб он  чувствовал себя свободно среди олигархов и номенклатуры в клубах, членом которых он являлся. В такие моменты он вставал и подходил к огромному, во всю стену окну  и смотрел сверху на лежащий у его ног город (его офис располагался  на последних этажах длинной высотки) холодными стеклянными равнодушными рыбьими глазами приблизившись почти вплотную касаясь стекла носками лакированных дорогущих ботинок  и заложив за спину сцепленные руки... "Здесь только деньги. А там.. там - любовь и песни! Ну что же, посмотрим , что сильней!..."
Он отлично знал - что сильней....

Отредактировано Lia Traveira (2016-04-08 14:08:24)

В ВВС СССР Сашка служил во фронтовой авиации. Летчик-истребитель, высококлассный спец, он осваивал новое вооружение и поступившие перед  самым развалом новые истребители-перехватчики и штурмовики.  Вообще то он осваивал истребитель -перехватчик дальнего радиуса действия. Хотя ему и предлагали попробовать штурмовик. Штурмовая  авиация то же вроде бы нравилась Сашке (он говорил ему, что возможно, подумает, но он знал - Сашка фанат скоростей и вряд ли пересядет с рысака на ездовою лошадку), но он все колебался и колебался...
После развала СССР снабжение и оснащение армии сократилось в разы. Довольствие и паек выплачивались нерегулярно( он помогал в этот период Сашкиной семье - да, да, Сашка женился и один  племянник теперь украшал его сухое генеалогическое древо). А уж обслуживание самолетов и предполетнапя подготовка самолетов оставляла желать лучшего. Сократили, фактически выбросив на улицу, почти две трети личного состава - не только офицеров, но и технарей, а военные городки и ранее не избалованные вниманием большого начальства бросили на произвол судьбы разваливаться и умирать в нищете.
Поэтому, не доверяя техникам, Саша сам порой лазил и проводил предполетную проверку своей "птички"...
Его "птичка" взорвалась сразу после взлета, разлетевшись на тысячу мелких осколков. По чьей вине - никто разбираться не стал, но он провел расследование и выяснил, что ошибочно был то ли закачано не то топливо, то ли искрила проводка в автоматике подачи топлива - истребитель разнесло почти на атомы и выяснить причину было практически невозможно. Он сжимал кулаки от бессилия и скрипел зубами, но сделать ничего не мог..
Собирать было практически нечего, но кое что нашли  и   сложили в гроб (ну чтоб не совсем пустой). Мать долго не могли оторвать от гроба, а отец стоял как истукан опустив безвольно руки, сжимая в натруженной ладони кепку. Костяшки пальцев побелели от стянувшей их, пальцы, судороги...
После похорон родители вовсе сдали. Отец через год тихо умер в кресле у телевизора. Мать пережила его на полгода и так же тихо умерла на диване, прижимая к сердцу фотографии Сашки, отца...и его.

Отредактировано Lia Traveira (2016-04-08 14:15:57)

Семейной жизни как таковой у него не было. Детей Бог  ему не посылал, ну да он и не расстраивался, считая их лишней помехой для дела и  бизнеса.

После свадьбы вырванные с кровью Анечкой субботы и воскресенья потихоньку сошли на нет - у нее появились интересы, в которые он не хотел лезть да и времени не было. А ночи года через два прекратились - Анечке надоело быть инициатором процесса  или она нашла кого то, с кем было интереснее, но факт остается фактом - они лежали в одной кровати как две куклы на разных концах как в разных комнатах и даже во сне не касались друг друга. Кроме того, после  его водружения в Москве в Министерстве он постоянно был в командировках и разъездах - собирал информацию для анализов и расчетов со всей страны, и даже из-за рубежа - и поэтому дома бывал разве что неделю-другую, а потом опять уносился куда - нибудь на Камчатку или Ямал... И даже  в командировках  за границу, где присутствие Анечки было необходимо  (в интересах ЕГО бизнеса) они жили либо в разных комнатах (когда это не могло вызвать недоумения) либо в одной, но на разных кроватях.
Правда в обществе -на приемах, светских раутах, презентациях - в общем везде там, где он обязан был присутствовать с супругой - они бывали вместе – что в России, что за границей -  демонстрируя  факт наличия крепкой семьи и старательно изображая любовь. Анечка всегда была одета по последнему писку и при драгоценностях, ну а он соответственно всегда вел ее под руку и даже прилюдно касался холодными губами то ее щеки, то руки, то виска.. И все, видя такие чувства зверски завидовали Анечке, не подозревая что все это – просто наигранный спектакль, работа «на публику»  для поддержания имиджа и положения и что как только закрывалась изнутри входная дверь,  они превращались в двух совершенно чужих человека общающихся друг с другом только в случае крайней необходимости…

Но страх перед ночами остался и у него до сих пор каждую субботу, когда он падал на кровать,  каменели спина и ягодицы в ожидании щекотливого прикосновения тоненьких пальчиков. И только через час судорога проходила и он спокойно погружался в сон...

Однажды он вернулся намного раньше, чем рассчитывал и наткнулся в прихожей на незнакомый плащ. Он очень удивился - на отцовский плащ не походил. Значит не отец. Он как обычно сразу же прошел в спальню переодеться и отдохнуть, но открыв дверь замер - на кровати спали разметавшись Анечка и незнакомый мужик.
Он усмехнулся. Ну вот все и закончилось. У него теперь есть хороший предлог расплеваться с Анечкой. Нет. Не разводиться - он все таки нес перед Петром Владимировичем ответственность за нее. Просто  уйти - в другую комнату.
Он прошел к шкафу, вытащил свои халаты и ушел. Выбрал комнату подальше от их спальни и обосновался там. Затем перенес остальные свои вещи. Анечка проснулась и сжалась под одеялом. Но он даже не посмотрел на нее. А мужик лежал, боясь пошевелиться.
Анечка потом и просила прощения, и уговаривала.. Но он был непреклонен, и они так и остались каждый в своей комнате. они обедали или ужинали вместе. Иногда вели разговоры. Но по сути это была уже  коммунальная квартира. Анечка пустилась во все тяжкие, таская мужиков - не ему было на это наплевать, и она успокоилась и завела кажись одного постоянного...
Так они и жили - два чужих человека под одной крышей. Два преступника скованные одной цепью...

Отредактировано Lia Traveira (2016-04-08 14:42:14)

Он встал и обошел матрацы по правой стороне, чтоб не беспокоить  что то стерегущего котяру. Подошел к прорехе, взобрался на трубы и  вплотную прижался к стеклу. Небо за окном совсем побелело - днем это были бы черные тучи, но ночью они были белые на черном небе. "Снег  будет" -вяло подумал он. Снизу шло приятное тепло, в щели стекла слегка поддувало и это было приятно.  Ночь уже перевалила середину, но спать почему то не хотелось... На стекле от его дыхания образовалось белое пятно конденсата.. Он закрыл глаза -  что то внутри, стягивающее его, отпустило. Совсем чуть-чуть. Словно в тугом корсете порвалась петелька или оторвалась пуговка в самом напряженном  месте и стало немного, самую малость легче дышать....
Отсюда, с труб он уже мог рассмотреть не только небо, но и заваленный обломками и арматурой двор предприятия. То ли часть ажурной линии электропередач, то ли железный каркас какой то конструкции занимал большую его часть. Какое это было предприятие и что выпускало - он так и не узнал. Через его территорию транзитом из одного жилого квартала в другой шли трубы парового отопления, водопровод холодной и горячей воды, а так же канализация.  Поэтому и обслуживали их по полной программе - в подвал была сделана крепкая стальная дверь закрываемая с той стороны на большой висячий замок.
Он слез с труб и прошаркал к колоде. Свою коптилку он таскал с собой чтоб не долбануться о балки, в некоторых местах расположенных  довольно низко. Присев на колоду, он достал сигарету и прикурил от коптилки. А ведь не случись то, что случилось он так бы и прокоптил всю свою жизнь и умер в своей комнате от какой нибудь сердечной болячки или цирроза печени или еще от чего нибудь такого.. а может быть доведенная его безразличием до белого каления Анечка однажды с очередным  любовником отравила бы  его или надумала  еще чего нибудь...
Но Судьба и Случай, весельчаки-изобретатели, провернули совершенно невообразимую комбинацию в результате которой он и оказался здесь живой мертвый, без  документов и всего остального...

Стояла середина осени...

Отредактировано Lu Traveira (2012-12-13 14:25:17)