А вот немного из истории. нашла интересный саийтик -
http://www.loshadi.ru/cgi-bin/maine.cgi … 0EC:0015CV - а вот его содержимое.

****************** История кавалерии с древности до новейшего времени********
                                                        Автор: полковник Г.В.Ражнев

Вплоть до Второй Мировой войны мощь армий определялась не только людским, но и конским составом. До 1945-го года большая часть германской артиллерии перевозилась на гужевой тяге, а в Советской армии оставались крупные подразделения кавалерии. Считать лошадей видом оружия вполне правомерно.

И наконец -тачанка!  Наша  гордость и краса! Конармейскя тачанка все четыре колеса!

         В целом ни какое другое животное не сыграло такой значительной роли в развитии человеческой цивилизации, как лошадь. Если бы лошади 20000 лет назад вымерли в Евразии столь же таинственно, как и в Северной Америке, заменить их и в хозяйстве и на войне было бы некем, - в силу уникальных физических возможностей этого вида. Возможности лошади действительно совершенно уникальны, - это один из двух видов крупных копытных обладающих способностью к долгому бегу. В саванне преследование хищником жертвы ведется на расстояние всего несколько сотен метров, - именно столько и способна пробежать очень похожая на лошадь зебра. В лесу олень отрывается от преследователей и прячется, - далеко не убегает. У некоторых племен был даже такой способ охоты на оленей, - бежать за ними, пока те не сдохнут. Ясно, что ни лесные, ни саванные животные не имеют ни какой ценности как рабочая сила, - только степные обладают выносливостью превосходящей человеческую. Только в степях и тундре хищники могли преследовать добычу сутками. Поэтому лошади обзавелись чрезвычайно редкой в животном мире способностью - к потоотделению. Северный олень обходится и без этого, - за счет эффективного отвода тепла через поверхность рогов, обдуваемых набегающим потоком с температурой -30 градусов Цельсия.

Появление кавалерии.

         Если спросить любого, - где впервые человеку пришло в голову залезть на спину лошади, каждый не задумываясь ответит, - в Великой степи. И ошибется. Первые упоминания о всадниках связаны не с кочевыми народами Евразии, а с ассирийской армией. В 10-м веке до Новой эры ассирийцы, учтя недостаточную проходимость колесниц, придумали использовать для преследования врага и разведки кавалерию.

Надо сказать, что мало какие изобретения в военной области не принадлежат ассирийцам, - они первыми создали постоянную армию состоявшую из нескольких родов войск, включая и саперов. Кочевники же в этот период едва ли могли что-то изобрести, по той причине, что кочевое скотоводство и связанный с ним образ жизни в начале первого тысячелетия до Новой эры еще только зарождались.
         Далее это изобретение стало распространяться по миру довольно быстро, благо особых затрат для внедрения оно не требовало. Позже таким же образом многие североамериканские племена буквально за пару поколений превратились в лихих наездников.

Важна была только идея, - отнюдь, впрочем, не тривиальная (как можно было заранее знать, что лошадь позволит залезать на себя?), и наличие самих лошадей. А лошади были, - во многих странах их разводили на мясо, кроме того они уже 1000 лет использовались для запряжения колесниц.
         Первые конные варвары - киммерийцы - объявились уже в 8-м веке до Новой эры.

Сто лет спустя стало слышно и о скифах.

В этот же период с искусством верховой езды ознакомились жители Ирана, Малой Азии и Туркестана. Спустя еще столетие-другое, всадники появились в Греции, Северной Африке и на северных границах Китая. В 5-м веке ездить верхом научились в Галлии, Италии и Индии. В Китае, только во 2- м веке.
         Этим на первых порах дело и ограничилось. Некоторые народы решительно отказались воспринимать новый способ передвижения. Например, - египтяне. Китайцы сели на лошадей всего за сто лет до Новой эры. В начале Нашей эры во время Иудейской войны у иудеев кавалерии еще не было. Даже среди кочевников Великой степи наблюдались разногласия, - среди германских племен вторгшихся в Европу на рубеже Новой эры присутствовали как пешие кочевники (франки, саксы, лангобарды), так и конные (готы, гунны, вандалы). Славяне сели на лошадей только в 6-м веке, - и то, - балканские славяне. Англичан верховой езде пытались учить римляне, потом норманны, но еще в 13-м веке на лошади англичане чувствовали себя неуверенно.

Отредактировано Lu Traveira (2012-11-04 18:00:42)

Кавалерия средних веков.

         Во втором веке нашей эры в Индии было сделано важное изобретение. К седлу стали приделывать два ремня с маленькими кольцами на концах. Теперь всадник залезал на лошадь вставив в одно из колец большой палец ноги. Это решало одну довольно неприятную проблему, - на древних изображениях видно, что для верховой езды использовались очень маленькие лошади, так как на больших было не влезть. Не было не только куда поставить ногу, но и не имелось за что ухватиться, - седло представляло собой простую подушку. На лошадь приходилось буквально запрыгивать. В полном вооружении. Или же приходилось использовать подручные средства, вроде камня, на который можно было бы предварительно встать.
         За пределы Индии это замечательное изобретение, однако, не вышло, - в других странах всадники обычно носили обувь и не могли воспользоваться колечком под большой палец. Но двести лет спустя китайцы придумали увеличить кольцо настолько, что бы в него можно было просунуть всю ногу. Получилось стремя, дающее куда большие возможности всаднику, чем кольцо под палец, пригодное только для упрощения посадки. Здесь уже вырисовывается любопытная закономерность, - важные приспособления увеличивающие удобство езды изобретали народы только осваивающие эту науку.
         Стремена решили разом массу проблем, - ездить теперь можно было сколь угодно быстро, можно было совершать прыжки через препятствия, - всадник приподнимался на стременах, спасая таким образом свой тыл от сокрушительных ударов. Посадка стала на много более надежной, так как можно было не только упираться ногами, но и маневрировать центром тяжести. Можно стало вертеться в седле нанося удары в разные стороны. Можно стало задействовать ноги для управления лошадью и стрелять из лука в движении. И, опять таки, важна была только идея, - всякий народ, умеющий делать железо, мог сделать и стремена.
         Эта технология стала распространяться стремительно, - уже в 6-м веке стремена появились у византийской кавалерии. Примерно в тот же период усовершенствовали свои седла и кочевники Великой степи. Еще раньше стремена стали употребляться в Иране и на Аравийском полуострове. Почти сразу после этого, византийцы стали бить готов, от кавалерии которых ранее терпели поражения.
         В 7-м веке появилась кавалерия франков, - будущая рыцарская кавалерия Запада. Где-то в 9-м или 10-м веке с верховой ездой и стременами одновременно познакомились скандинавские народы. Не позже этого времени, вероятно, стремена появились и у русской кавалерии. Дольше всего седло со стременами добиралось в Англию, - еще в 11-м веке англосаксы не имели этой технологии.
         С распространением стремян роль кавалерии стала стремительно возрастать. Наметилась даже тенденция к полному вытеснению кавалерией пехоты с полей сражений. Возможность быстрого движения сделала наезд одним из главных приемов боя кавалерии. Вместо привязных сарисс, коротких копий для верхнего удара и кривых мечей (а всадник не имея опоры на стремя не мог даже свеситься с седла для удара) кавалерией стали использоваться длинные копья, наносить удары которыми можно было в любом направлении, тяжелые топоры и мечи (всадник уже не рисковал свалиться при лихом замахе), а вскоре и сабли. Но, главное, - наезд.
         В случае боя с помощью метательного оружия преимущества были на стороне пехотинца, - ему было удобнее. В рукопашном бою всадник имел преимущество в высоте, но не мог уклоняться от ударов. Если оружие у пехотинца было длиннее, то он имел преимущество над всадником. Всадники имели преимущество в мобильности, а пешие - в проходимости, в целом, пехота оказывалась сильнее кавалерии и преобладала. Но против несущихся лошадей долгое время у пехоты не было приема. Обороняться от них мечами и копьями было бесполезно, - мертвые лошади сохраняли инерцию массы и давили пехоту ни чем не хуже живых. Причем кинетическая энергия растет пропорционально квадрату скорости движения, - налетевший на рысях парфянский катафракт сминал трех легионеров и останавливался (римляне, правда, не сразу это поняли). Лошадь несущаяся галопом, - не важно живая или мертвая, - давила уже десять рядов пехоты.
         Относительно применения тарана кавалерией против пехоты есть довольно интересный исторический прецедент. Во время Столетней войны произошло столкновение местного значения, - 30 английских рыцарей (несколько фламандских патрициев и их наемники, в том числе, действительно, восемь англичан, но, в основном, немцы) встретились с таким же количеством французов. Учитывая, что англичане и фламандцы были так себе наездники, а вооружившиеся за счет нанимателя немцы не имели хороших лошадей, англичане решили взять лягушатников на "слабо", и взяли, - от предложения сразиться пешими французы не отказались. Обе группы построились фалангами и некоторое время бились кавалерийскими копьями. Преимущество оказалось на стороне более опытных англичан, - они потеряли двоих, а французы четверых, после чего французы взяли таймаут. Обсудив сложившуюся ситуацию, французы вспомнили, что рыцарский устав предписывает нападать на противника тем способом, которым это сделать удобнее, а, следовательно, они поведут себя не по-рыцарски, если не прибегнут к какому-нибудь коварству. В результате на поле боя вернулись только 25 пеших французов, а когда англичане тоже построились для боя, 26-ой выскочил верхом на лошади и врезался в них. Англичане упали. Семеро так и осталось в горизонтальном положении, остальные же стали удирать. Характерно, что лошадь после столкновения осталась на ходу (вероятно, все нацеленные на нее копья ударились о кости и сломались не причинив вреда), и всадник продолжал давить разбегающихся врагов, не давая им собраться для обороны. Все англичане были либо убиты, либо взяты в плен без новых потерь со стороны французов. Таким образом, 26 рыцарей и одна лошадь имели решительное преимущество над 28-ю рыцарями.
         Таран применялся не только против пехоты, но и против кавалерии тоже. Русская летопись описывая Куликовскую битву, упоминает о том, что она началась поединком, причем, русский и татарский поединщики "сшиблись и упали замертво оба, и с конями". Художник, изобразивший этот замечательный эпизод, как известно, истолковал эти строки своеобразно, - на картине воины одновременно протыкают друг друга копьями сквозь щиты (вероятно, бракованные). Предполагалось, видимо, что кони умерли просто за компанию. Но летописец всего лишь имел в виду, что поединщики пошли в лобовую атаку и ни один не свернул.
         Можно вспомнить и фразу из "кавказского пленника": "Или шашкой срублю, или конем стопчу", - стоптан должен был быть другой всадник.
         Вот строки из поэмы описывавшей сражение 14-го века:

Большие [т.е. боевые] кони англичан
налетели на пики шотландцев,
как если бы то был густой лес,
и поднялся большой и ужасный треск сломанных копий [пик],
и ржание смертельно раненных дестриэ [боевых рыцарских коней].
Люди короля, которые были достойными,
Со своими копьями, столь острыми,
Наносили удары и людям, и лошадям,
Пока красная кровь не потекла обильно из ран.
Раненые кони пытались бежать,
И сбрасывали людей во время бегства,
Так что те, кто был в первом
Упали там и оказались во рвах.
Поле было почти все покрыто
Убитыми конями и людьми….

         Характерно, что лошади и рыцари упомянуты одинаковое количество раз, но лошади играют в повествовании явно более активную роль. О рыцарях упоминается вскользь, и роль им отводится пассивная, - получали удары, падали из седел. Кони упоминаются в числе потерь. Когда, после "битвы золотых шпор" фламандцы подсчитывали потери противника, рыцарских коней и рыцарей учитывали отдельно. Французскую пехоту не считали.
         Возникает, однако, вопрос, - ну, люди, ладно, но лошадям, зачем было участвовать в таких играх? Инстинкт самосохранения, по идее, должен был перешибать привычку повиноваться наезднику. Собственно, часто и перешибал, - спортивная лошадь может прыгнуть через барьер, а может и просто перебросить через него всадника, - типа, "тебе туда надо, - сам и прыгай". Точно также, увидев длинные и толстые пики, лошадь вполне была способна остановиться и предоставить рыцарю возможность самостоятельно преодолеть это препятствие по баллистической кривой. Лошади - не настолько тупые животные, что бы не понимать, что много пик, - это плохо.
         В описаниях древних сражений достаточно упоминаний о случаях, когда именно лошади, а не люди обращались в бегство. Всадники в конце концов справлялись с управлением, но не раньше, чем лошади успокаивались, - поле боя не лучшее место для родео. Панику среди лошадей часто вызывали слоны, верблюды и пушки, - если они не были еще привычны к таким явлениям.
         С инстинктами лошадей препятствующими их боевому применению боролись многими путями. Во-первых, обучением, - лошадей приучали беспрекословно повиноваться, не бояться шума, дыма, огня, крови, но избегать ударов и стрел, сбивать с ног и затаптывать все живое на своем пути. Правда это срабатывало только если топтать кого-нибудь казалось лошади хорошей идеей, а опасность получить рану воспринималась, как разумная плата за такое удовольствие, - то есть, породы боевых лошадей, - злых и храбрых, - выводили специально, с учетом психологических особенностей. Как волкодавов.
         Во-вторых, использовалась склонность лошадей во время бега впадать в своеобразный транс, - как известно, лошадь может бежать пока не упадет замертво, - тоже уникальная особенность, - другие животные останавливаются, когда сердце начинает зашкаливать. Лошадь может "понести", и тут уж даже толпа с пиками не заставит ее свернуть или остановиться. Лошади очень подвержены стадному инстинкту, помноженному в бою на крайнее возбуждение. Это способствовало массовым кавалерийским атакам. Но такие аспекты не играли решающей роли. Всадникам, как раз, обычно, хотелось, чтобы лошадь оставалась управляемой, а значит, она должна была оставаться в более-менее вменяемом состоянии, и понимать, что происходит.
         Наконец, инстинкт самосохранения подавлялся обстоятельствами. Атакующая кавалерия чаще всего строилась тупым клином. При этом, первые ряды не могли свернуть или остановиться, - их сбили бы с ног и затоптали бы задние, - отвалить в сторону было тоже невозможно, - это исключали крылья клина. Одна лошадь не могла выжить, если ее в бок с разгону била другая. По этой причине становилась возможной и лобовая атака, - не было смысла тормозить или сворачивать, если намерение противника ударить очевидно. Но лобовые атаки практиковались всадниками редко, ввиду высокой вероятности гибели всех действующих лиц.
         Нельзя было преодолеть только том момент, что лошадь ни на кого не нападала по собственной инициативе, - заметив что потерял всадника, дестриэ сразу превращался в мирное травоядное и сматывался куда подальше от кровопролития. Копытные, исключая сексуально окрашенные ситуации, пускают в ход свое оружие, только если невозможно бежать. Самая агрессивная лошадь воспринимала как врагов подлежащих уничтожению только тех существ, которые препятствовали ей двигаться по пути указанному всадником (в ее понимании, - вожаком табуна).
         Такой способ боя приводил к своеобразной эскалации, - у кого лошадь больше. Рост лошади был важен и для боя рубящим оружием, - удар тяжелого топора или меча сверху оказывался неотразимым. С другой стороны, известно, что, с увеличением роста, сила будет расти в квадрате, а вес в кубе, и, таким образом, удельная мощность будет падать. Проще говоря, крупные лошади оказывались медленнее мелких.
         Таким образом, между боевыми и верховыми лошадьми проявилась четкая разница. Верховая лошадь гражданского образца выступала только в качестве средства передвижения. Попытка использовать ее в качестве оружия (осуществить наезд) привела бы всего скорее к тому, что всадник оказался бы сброшен (при экстренном торможении). Военные верховые лошади (подавляющая часть античных и азиатских, европейские драгунские) не останавливались и не сворачивали, если на пути у них оказывался человек, но ни кого не стали бы давить намеренно, не горели врезаться в толпу и таранить других лошадей. Наконец, боевые кони, которые имелись у македонцев, а позже у элитной кавалерии по всему миру, совершенно сознательно давили людей и других лошадей и не останавливались даже перед лобовым ударом и пехотой в плотных построениях. Европейские же дестриэ выделялись еще и в том плане, что имели для такого способа боя наилучшие физические данные (лошадь античного катафракта весила почти втрое меньше, чем десять сариссофоров, - ну, и?).
         Распространенный сюжет о воине - земледельце, который выпрягает лошадь из плуга, садится на нее и едет на войну, едва ли имеет под собой реальную основу. Так, несомненно, бывало, но или уехал бы он, таким манером, недалеко, или распахал бы мало. Пахать на боевой лошади было нецелесообразно, как с технической (чем ниже лошадь ростом, тем выше у нее будет КПД при буксировке плуга или телеги), так и с экономической (амортизация основных фондов и расходы на содержание превысили бы прибыль от продажи урожая) точек зрения. Для хозяйственных же работ предпочтительны были низкорослые коротконогие лошади с флегматичным и беззлобным характером (а, все равно, неосторожное приближение к дремлющей лошади со стороны хвоста было распространенной причиной как взрослой, так и детской смертности). Да и вряд ли такая лошадь посчитала бы хорошей идеей идти туда, где стреляют пушки, и часто попадаются расчлененные трупы. По идее (по задумке Матери-Природы), лошадям просто полагается паниковать при одном только запахе крови, гари и разложения.

Конские доспехи.
         Использовать преимущество в скорости, связанное с наличием лошади, всадник мог двояко, - либо обстреливая пехоту с безопасной дистанции и не давая ей приблизиться (это срабатывало, только если у пехоты не было оружия с такой же досягаемостью), либо для увеличения мобильности, что давало возможность избегать боя при неблагоприятном соотношении сил или навязывать его - при благоприятном. Реализации преимущества в скорости навешивание на лошадь доспехов, очевидно, ни как не способствовало. Другое дело если применялся наезд. Всадник при таком способе нападения прямой опасности не подвергался, зато подвергалась лошадь, так что возникала мысль ее как-то защитить.
         Впервые бронировать лошадей стали в Греции, вероятно еще в период греко-персидских войн. Возможно, сами греки заимствовали идею у персов, которые бронировали лошадей буксировавших серпоносные колесницы. Или наоборот. Учитывая, что малочисленная армия персидских царей не менее чем на половину состояла из греческих наемников, истину здесь установить трудно. Самые древние из обнаруженных доспехов уже были довольно совершенны, - найдены сплошные бронзовые детали, - нагрудник и шлем для лошади. Вероятно, были и другие элементы бронирования, - железные или неметаллические, - они не сохранились. Броненосная кавалерия участвовала в походах Александра Македонского. Самим македонцам это было еще не по карману, но союзная фессалийская конница имела доспехи. Другой вопрос, что огромные переходы, с которыми была связана эта компания, ни как не благоприятствовали использованию лошадиной брони, - скорее всего ее просто оставили дома, или бросили где-то по пути. Позже, использование катафрактов стало обычным во всех эллинистических государствах, от Средней Азии до Египта. Забавно, что полностью забронировав лошадь, греки забыли про всадника, - мысль, что его руки и ноги так же надо прикрыть доспехами, пришла позже. Типа, инерция мышления, - не понимали греки штанов и рукавов.
         Следующий этап в развитии тяжелой кавалерии наступил, когда греческие города в Ираке были захвачены парфянами, а в Причерноморье - сарматами. Дикие ираноязычные завоеватели быстро ассимилировались, заговорили по-гречески, но полностью ездить верхом не разучились. Более крупных лошадей они либо привели с собой, либо развели на месте, опять же и мысль о штанах скифам не претила. Со своей стороны, эллинистические технологии позволяли производить совершенное оружие (в одной Парфии городского населения было больше, чем во всей Европе 14-го века). Доспехи и всадника и лошади были железными (в широком смысле) закрывали все тело и были скомпонованы из кольчужных, чешуйчатых и сплошных элементов. Что именно за железный сплав там использовался точно не известно, но римляне считали, что катафракта надо сначала поймать ременными петлями, а уже потом извлекать из доспехов. Пробить их они не пытались. Вопреки расхожему мнению, римляне увидели катафрактов во время похода в Парфию далеко не в первый раз (к тому времени в римской армии имелись даже письменные наставления по борьбе с ними), а скоро после этого и сами завели такую кавалерию. Но римские катафракты ни чем не прославились, - им ведь мешала не только лошадь, но и собственная броня, - где уж здесь воевать.
         С начала второго века нашей эры античная цивилизация стала резать дуба. За следующие два с половиной века городское население сократилось в западной части в 20 раз, а в восточной - в 6-7 раз. В третьем веке в Риме кончились деньги и вооружать армию стало невозможно, и когда варвары в первый раз наведались в Вечный Город, вокруг Капитолия, вместо тучных сенаторов, бродили тощие козы, в Колизее голодные христиане давно уже съели всех львов, а правительство (которое ни чем уже не правило) съехало в другой город. Ни кто особо не сопротивлялся и не имел чем, - только среди руин шныряли какие-то подозрительные личности в рваных тогах.
         В Византии дела обстояли не многим лучше, однако, не на столько плохо, что бы совсем не было войск, - от варваров византийцы отбились, и еще в течении 800 лет оставались единственными культуртрегерами на Европейском континенте. В шестом веке Византия даже перешла в наступление. Основной силой при этом так же были катафракты (тяжелая византийская кавалерия все еще так называлась). Византийцы уже использовали стремена и ездить верхом научились, однако, использовали тяжелую кавалерию весьма странным образом, - как конных лучников. Парфянские катафракты то же имели луки, - но для них это было единственное оружие для индивидуального боя, византийцы, имея стремена и крупных лошадей, успешнее могли вести ближний бой, но последовательно предпочитали именно метательный. Для того, что бы не слишком терять в скорости и мобильности, чаще они бронировали лошадь только частично, - грудь, голову и шею. Возможно, бока лошади защищала какого-то рода неметаллическая броня. Такой странный для тяжелой кавалерии образ действия византийцами практиковался не случайно, а на основании боевого опыта. Обычным противником Византии были варвары, которые доспехов не имели и, чаще (хотя и не все) предпочитали сражаться пешими, - бронированный всадник мог расстреливать их с дистанции, оставаясь не уязвимым для вражеского оружия.
         Начиная с 9-го века Византия так же катится под гору, экономика и армия быстро приходят в упадок. В 1202 году варвары, таки, разрушили Константинополь. Обычай защищать лошадь броней (и экономические предпосылки для него) появляется вновь в середине 14-го века. Сначала броня была кольчужной, но в 15-м веке начинает применяться и сплошная броня. Массовость сплошное бронирование лошадей приобретает только в конце 15, начале 16-го веков, - то есть только тогда, когда, по общему убеждению, рыцарская конница уже потеряла боевое значение.
         Массовость, впрочем, и в это время была весьма относительная. На востоке Европы - в Польше, Венгрии, России, - лошадей не бронировали вообще, предпочитая подвижность защищенности. Кроме того, русские, например, лошади послемонгольского периода были недостаточно крупными для этого. В Западной же Европе бронировались только лошади собственно рыцарей, которых в "рыцарской" кавалерии было не более 20%. Основную ее массу составляли пажи (дворяне вооружившиеся за чужой счет) и сержанты (простолюдины вооруженные каким-то рыцарем), - их лошади оставались небронированными. Да и состоятельность рыцаря не всегда позволяла ему защитить доспехами даже своего коня. Если, вопреки обычаю, в рыцарском войске имелся какой-то прядок (что имело место, например, в армии Тевтонского Ордена), бронированные лошади составляли внешний слой клина, а небронированные убирались внутрь.
         Здесь, однако, надо отметить еще один момент. В бою кавалерии против пехоты на две-три лошади погибал всего один всадник, но в чисто кавалерийском сражении соотношение потерь было обратным, - чаще оставались лошади без наездников, чем наоборот. Таким образом, если кавалерия действует преимущественно против пехоты, есть все резоны уделить особое внимание бронированию лошади, - если же предполагается бой с вражеской конницей, то защита лошади особых преимуществ не даст. Наличие технических и экономических предпосылок для создания конских доспехов (а они были дороже человеческих, - лошадь же больше) само по себе не означало, что такое вооружение будет использоваться. Требовалось еще и наличие в данном регионе боеспособной пехоты вероятного противника. В Европе развитие технологий и появление тяжелой пехоты происходило параллельно, - в 14-м веке появились фламандские и швейцарские пикинеры и генуэзские арбалетчики (что в значительной степени связано с ростом производительных сил), - стали задумываться и о бронировании лошадей.
         В Азии, по этим причинам, конские доспехи использовались редко, хотя технические возможности для их создания имелись. Однако, монголы, например, иногда навешивали броню на своих лошадей, - от стрел. Их лошади по своим физическим характеристикам подходили для этого не более греческих, да и монгольский способ боя становился невозможен. Но монголы захватили в Китае уйму различного имущества и им надо было каким-то выбрать фонды.